США против Китая: Бирманский фронт

США всерьез возвращаются в Юго-Восточную Азию. Это неоспоримый факт. События, произошедшие в течение нескольких последних месяцев, могут служить этому наглядным подтверждением. Ключевой регион в американской внешней политике всей второй половины 20 века, несколько отошедший на второй план в течение последних десяти лет, вновь стал объектом пристального внимания американского руководства. За это время произошли серьезные изменения в расстановке сил на карте современных международных отношений.

У США появился серьезный соперник в борьбе за региональное лидерство в АТР – Китай. Эта страна совершила колоссальный рывок с начала 1980-х и особенно 1990-х гг., когда масштабные экономические реформы, проводившиеся в КНР, начали давать первые серьезные плоды. Уникальные за всю историю темпы роста позволили экономике страны стать второй в мире по размеру (хотя и не по качеству), обогнав Японию и ФРГ. КНР стала ярким примером успешности государства третьего мира (это выражение также имеет китайское происхождение) в существующих системах международных политических и экономических отношений. Нетрудно догадаться, что руководство страны стремится закрепить успехи в экономике также и наращиванием влияния на международной арене. Китайский термин «комплексной мощи» страны очень удачно отражает цели КНР: укрепление внешнеполитических возможностей страны вслед за ростом ее экономической значимости. Для начала – в региональном масштабе.

Как уже отмечалось в статье «США в Азиатско-Тихоокеанском регионе: лидерство любой ценой», для Штатов неприемлема утрата лидерства фактически в любом регионе или важной отрасли экономики, и поэтому факт настолько серьезного укрепления Китая пугает Америку, заставляет ее идти на серьезную корректировку собственной политики. США воспринимает Юго-Восточную Азию как регион, служащий медиатором китайского влияния в масштабах всей Большой Восточной Азии и всего АТР. Штаты весьма озабочены усилением роли КНР, произошедшим за последние 10-15 лет в этом регионе: с наступления Азиатского Валютного кризиса 1997-98 гг. и по сей день. (Процессы, инициировавшиеся и контролировавшиеся Китаем для увеличения своего влияния, будут рассмотрены в будущих статьях – прим. авт.) В данной статье мы проанализируем  некоторые последние изменения в политике США в Индокитае и причины их значимости для Китая.

Из всех инициатив, предложений и действий США, касающихся политики в Юго-Восточной Азии в последнее время (2010-11 гг. – прим. авт.), особенно выделяется коренное изменение американской политики по отношению к одному из главных союзников КНР в Юго-Восточной Азии – Мьянме. Руководство Мьянмы, в течение последних 20 лет непрерывно подвергавшееся жесткой критике и санкциям со стороны всего Западного мира, в первую очередь США, за нарушение прав человека и жесточайший авторитаризм, в течение 2010 года сделало много важных шагов, весьма позитивно оцененных Западом.

В стране были проведены первые за более чем 20 лет парламентские выборы, в которых победу предсказуемо одержали ставленники бывшего руководства страны. Партия военных – «Партия солидарности и развития» – получила 80% голосов избирателей[1]. Многие из генералов, бывших еще недавно у власти, сменили военные мундиры на гражданские костюмы и заняли новые места в реконструируемой властной системе страны. Так, Тейн Сейн, занявший пост премьер-министра страны в 2007 году, а в 2010 ставший председателем «Партии солидарности и развития», сохранил высший пост в государстве, поменяв кресло премьер-министра на президентское в ходе выборов, проводившихся одновременно с парламентскими. Одним из первых действий «нового старого» руководства страны было предоставление трудящимся права на забастовку.

Затем последовало освобождение большого числа политзаключенных, в том числе, лидера оппозиции Аун Сан Су Джи – дочери национального героя Бирмы. Планируются проведение масштабных экономических реформ и реформирование законодательства. Разумеется, реалии как всегда гораздо менее радужны. Более 2/3 политических заключенных еще находятся в тюрьме, попытки отстаивания прав пресекаются максимально жестко, на территории страны действует большое число экстремистских организаций, чья деятельность не благоприятствует повышению стабильности в стране. Однако для США видимости перемен оказалось достаточно, чтобы, не сильно поступаясь собственными принципами, начать разыгрывать мьянманскую карту.

Руководство Штатов сравнительно долго колебалось по поводу собственной реакции в отношении изменений в мьянманской политике – все-таки подобный разворот в отношении к «главному нарушителю прав человека» во всей Азии мог получить весьма неоднозначные оценки как внутри США, так и на международной арене. Но рациональность в видении данного вопроса возобладала. 30 ноября 2011 года с официальным визитом в Мьянму прибыла Госсекретарь США – Хилари Клинтон[2]. Этот визит стал дополнительным подтверждением провозглашенной на саммите АТЭС в Гонолулу политики обращения к АТР, предложенной Бараком Обамой. Сам факт такого визита весьма показателен. После отъезда из Мьянмы госпожи Клинтон не сообщалось о достигнутых важных договоренностях в сфере экономического сотрудничества или отмены всех санкций в отношении официального Нейпьидо. Однако готовность США на скорое изменение самой сути отношений с Мьянмой тут проявляется очень четко. Штаты, стремящиеся ограничить возможности КНР по наращиванию влияния в регионе, готовы сотрудничать с фактически любым актором, делающим шаги навстречу Америке. Мьянма же, которая на данный момент является ключевым союзником Китая во всей Юго-Восточной Азии,  для такого сотрудничества весьма удачный будущий партнер по нескольким причинам.

Во-первых, Пекин является главным торговым партнером страны (товарооборот между странами составляет около 5.2-5.3 млрд. долл. в год)[3] и главным инвестором в экономику Мьянмы (суммарный объем накопленных китайских инвестиции составляет 15.9 млрд. долл.)[4]. Китай занимается реализацией ключевых инфраструктурных проектов в стране, развитием ее экономики, в частности, энергетического сектора. В таком важном вкладе Китая в развитие Мьянмы кроется ключевая возможность для США: Мьянма слишком зависима от КНР, и дальнейший рост этого влияния пугает ее власти, не слишком желающие следовать на поводу у старшего брата. Делаются определенные попытки ограничить китайское влияние: наиболее показателен отказ от реализации проекта колоссальной дамбы в Митсоне (Myitsone), стоимостью в 3.6 млрд. долл.[5].

Американские инвесторы в будущем теоретически могли бы потеснить китайцев. Тем более что области для инвестиции американского капитала здесь имеются: Мьянма – 10-я страна по мировым запасам природного газа (2.5 трлн. куб м, из них 510 млрд. куб м подтвержденные)[6]. Обширны также и залежи нефти – около 3.2 млрд. баррелей.[7] Разработка таких больших запасов полезных ископаемых может принести американским компаниям серьезную прибыль. Но, разумеется, их китайские конкуренты так просто эти месторождения не уступят. Противостояние между компаниями-разработчиками из разных стран способна внести хороший вклад в экономику Мьянмы.

Во-вторых, от реализации проекта газо- и нефтепровода из Мьянмы (Кьякпью – Kyaukpyu) в Китай (Куньмин – Kunming), во многом зависит будущая энергетическая безопасность КНР. Очевидно, что руководство Мьянмы не будет идти на такое обострение отношений с Китаем, подвергая пересмотру данное соглашение, но сам факт налаживания сотрудничества с США способен негативно подействовать на позитивные ожидания Китая в отношении Мьянмы. Ради обеспечения собственной безопасности КНР готова пойти практически на любые меры, вплоть до военного решения возникающих вопросов, что также не может понравиться руководству Мьянмы.

В-третьих, позиция Нейпьидо по многим важным вопросам, обсуждаемым и решаемым в рамках региональных механизмов, в первую очередь АСЕАН, может быть использована и используется Китаем для продвижения собственных интересов. В условиях консенсусного принятия решений это чрезвычайно важно. В реальности ни одно другое государство-член АСЕАН не является настолько удобным «рупором» китайских идей.

В-четвертых, геополитическое положение Мьянмы таково, что от ситуации в стране, ее управляемости и стабильности сильно зависит положение дел в приграничных провинциях Китая. Для КНР гораздо выгоднее поддерживать сравнительно жесткое, авторитарное руководство в Мьянме, так как оно в той или иной степени служит гарантом выполнения обязательств перед Китаем. Оно, хоть и не без проблем и не без колебаний в собственном внешнеполитическом курсе, их выполняет. Приход же к власти демократической оппозиции может очень негативно сказаться на позициях Китая в стране. Но лидеры Мьянмы также прекрасно понимают, что далекая Америка не может гарантировать их безопасность и благополучие в случае смены режима в стране, в отличие от близкого Китая.

Вкупе с важностью страны в обеспечении ресурсного аспекта безопасности Китая это обозначает привлекательность «бирманского фронта» для США в их стремлении ограничить влияние КНР во всем регионе. Если Штатам удастся заблокировать Китай в рамках субрегиона Индокитая, то дальнейшие перспективы наращивания влияния Китая и даже обеспечения собственной национальной безопасности будут сопряжены с чрезвычайно большими усилиями, что может негативно сказаться и на поступательном развитии китайской экономики. В конечном счете, перспективы развития и расширения взаимодействия между Мьянмой и Китаем с США зависят желаний официального Нейпьидо. Готов ли он отказаться от обеспечения собственной безопасности и благополучия, но при этом значительно ограничить самостоятельность во внешнеполитическом курсе, или желает быть «хозяином собственной судьбы», но с перспективами потери власти, состояния и жизней? Хотя, конечно, решающий ход будет сделан не мьянманской пешкой, а китайским или американским ферзем.

Сергей Михневич